ДО ЛУЧШИХ ДНЕЙ
* * *
Полагаешь, велик и могуч
тяглый опыт, берёшься за гуж.
Но обманку попробуй ущучь
и пустышку поди обнаружь.
Погляди – открывается брешь,
и серебряный ветер смолист…
Только пальчики, слышь, не обрежь
о траву Его, сплошь – остролист.
* * *
Наградная монетка,
самодельный янтарь…
Отшлифует каретка
непечатный словарь,
отстрекочет машинка –
и пожалте взашей:
роковая ошибка
настрижёт барышей.
Да не склеишь, как было,
чтобы ночь напролёт
выцветали чернила
от янтарных кислот,
волоклась неотложка
к залетейским садам,
зарастала дорожка
по неслышным следам.
* * *
…до лучших дней, до скоротечных гроз,
до лета и “Аскольдовой могилы”,
до счастья сверх утраты и вполсилы –
забудешь.
…хлынут травы под откос,
и тот же жребий выкатится в дамки –
всё ту же сцеловать с височной ямки
от лета золотую, тень волос…
* * *
На первых ещё порах
какой уж там пепел-прах
когда досчитай до трёх
ладонь отними от глаз
и эх полегчает ох
простится на первый раз.
* * *
Особая прелесть, прелестная особь
в курчавой попоне, в щекочущей пене –
черёмухи накипь, черёмухи осыпь,
ручьи по плечам – да и клочья по сцене.
Finita, финал! – и, клочки сберегая,
неделю ещё простоишь, замирая:
здесь жгли кружева – не финти, дорогая,
твой свадебный пепел – на крыше сарая,
в ногах проходящих,
в ресницах усопших,
рассыпавших в мае на проигрыш шашки…
И, фосфорным сколом фарфоровой чашки,
гроза – чтоб не пусто в устах пересохших.
* * *
днём сторожа при торжище
оклики в тесноте
духи и буквы кто ж ещё
единственные те
кому (и на что?) годна я
ночь переходят вброд
потерпи
родная
всё будет наоборот
не на зубок плотвичка
а серебром отмычка
в письма и дневники
в терниях чтобы личико
в жемчуге плавники
* * *
Не иголочку уронила
белошвейка в полынный стог –
симпатические чернила
обозначили тот шесток,
знать который сверчку пристало,
плод забавы, а не труда:
светозапись цветка, кристалла,
между строк неразлей-вода.
* * *
Хоть работка – не в кровь волдыри,
волки сыты, подкованы блохи,
осторожнее благодари
эти вехи и всё-таки крохи.
Эту манну с небес воробью,
когда грубо горбушку ломают,
назови упоеньем в бою…
А ещё там – людей убивают.
* * *
…и так он чуден за порогом,
зелёный-красный-голубой!..
- А это ты стоишь пред Богом,
загородив меня собой,
разбередив, что и само бы,
по счастью, даром не прошло…
А позади рядили снобы,
кому сейчас не тяжело,
а впереди несли иконы,
верёвку, доски, молоток,
и от скучающей промзоны
шоссейку сматывал каток.
* * *
Без повода задень
проигранное в лицах –
зима вчерашний день
прихватит на ресницах.
И, выгрызая лёд,
где коготь не развяжет,
собака всё поймёт,
но ничего не скажет.
|