Наиль ЗАГИДУЛЛИН

ЦЕФЕЙ, О ГОСПОДИ!

Сегодня я нечаянно уснул под вечер и проснулся, когда уже стемнело. 34 года назад, примерно в эти же дни, я точно так же проснулся под вечер. И мне припомнились те далёкие дни.
В то время я ещё верил в бога и ужасно боялся его. Я читал учебники старшей сестры Фирдаус в поисках хотя бы одного факта, доказывающего, что бога нет. Но тщетно - я не нашёл ни одного печатного слова об этом. Бог был, и я его боялся. Он мне представлялся в облике солнечной короны в момент затмения - ведь ничего нет в природе более ужасного и всемогущего.
Изучая карты звёздного неба, я обнаружил созвездие Цефея. Странное имя как-то должно было быть связано с богом. И тогда всё свободное от богобоязни время я посвятил поискам Цефея в окружающем меня мире.
Напротив нашего дома по улице Достоевского были старые деревянные дома, покинутые жителями. Заброшенные дома и сады манили меня пением легионов кузнечиков, ароматом гигантских укропных деревьев, скрипом ставен, болтавшихся на уцелевших петлях.
Я знал, что Цефей где-то рядом. Я знал, что узнаю его сразу - чем бы и кем бы он не был - терновым деревом, истлевшей фотографией давно умершей семьи или запахом провалившегося пола. Или звоном в ушах. Или сломанной кукольной коляской.
Я доискался до того, что нашёл грудного ребёнка, погребённого под бетонной плитой - на старые дома надвигалась стройка. Из-под плиты высовывалась кисть несчастного младенца. Я пытался убедить взрослых, что видел следы страшного преступления, но мне не верил никто.
Так я бродил по этим заброшенным местам, и однажды увидел Его. Сомнений не было - это мог быть только Цефей. Это было нечто, давно умершее. Оскалив зубы, Нечто замерло в прыжке в вечность.
На этот раз я смог убедить сестёр пойти со мной. Я сказал им, что знаю, где лежит настоящий Цефей. Я был уверен, что жить с таким именем могло только такое страшное существо, какое я нашёл.
Увидев истлевшее чудище, сёстры поняли, что я нашёл дохлую кошку. И мы все втроём стали смеяться надо мной. (Четыре года после этого меня называли в семье Цефеем).
Вернувшись домой, я открыл учебник астрономии. Страшная солнечная корона была всего лишь газом, раскалённым до температуры в шесть миллионов градусов. Страшного чудовища по имени Бог, наблюдающего за каждой моей мыслью, на небе   больше не было.
Теперь я мог жить, боясь только своих поступков. Бог с нами, а не на небесах.