Запись четвертая (тридцать
шестая): ДВАДЦАТОЕ ФЕВРАЛЯ Между
житейским заботами читал книги про Гарри
Поттера.
Читая, вспоминал своих приятелей, любящих в
выходной расслабиться.
Расслабиться и ужаснуться. Расслабиться и
испытать чувство глубокого удовлетворения.
Расслабиться и остаться в этом состоянии прятной
расслабленности, точно зная, каково различие
"меж тем, что бело и черно".
Чисто функционально книжки о Поттере есть именно
такое средство для уютного проведения
свободного времени. И это замечательно!
Что касается воспитательных моментов... Ну,
конечно, лучше на примере наивного мальчугана со
склонностью (природной) к чародейству, чем на
примере полковника Буданова детишек пестовать.
Этот коктейль из Диккенса, Шекспира... А еще где-то
рядом Золушка пробегала (Золушок!)... Этот
коктейль, хочется верить, не отравит
подрастающее поколение до такой степени, до
какой его способны развратить газетки типа
"СПИДинфо" (санбюллетень со склонностью к
распутству!) или "На грани невозможного"...
Хотя по мне так склонность к теоретическому
обоснованию разврата более естественна, чем
желание зреть за каждым кустом и углом
мистические проявления. Одним словом, АЯ есть АЯ.
Но нам такой хоккей не нужен!..
Кстати, роман Сергея Гандлевского в
"Знамени", 2002, № 1, под нечитаемым названием
"<НРЗБ>" на самом деле неплохой. (Про него
уже высказались сетевые и бумажные критики).
Хотя, конечно, человек, читающий и книжки,
посвященные славному образу Гарри Поттера, и тут
же Гандлевского, - жертва преувеличенного
профессионализма. Что делать, граждане, что
делать?..
Светлый (ну в основном/) образ поэта Чиграшова
(здесь какие-то переклички с поэтом Чичибабиным)
навсегда останется в сердцах прочитавших роман
С.Г. Однако же... При всей добротности этой прозы,
при всей ее вдумчивости хочется спросить господ
литераторов: когда же все-таки литература
займется иной, нелитературной жизнью? Жизнь
замечательных людей, даже и придуманных нами,
замечательна похожестью (=непохожестью) на
существование людей обычных. А нам в начале
XXI века и неоткуда ее вкусить, кроме
клевещущего на кого ни попадя ТВ.
И еще одна мысль не дает мне покоя. Хорошо, что
Гарри Поттер был не писателем, а чародеем. Ибо
совсем скучная бы тогда получилась мистификация
- ведь про писателя (поэта, прозаика, драматурга) с
его муками слова и собственной экзистенции все и
так все ясно заранее.
Еще прочитал я сборник прозы и
драматургии под названием "Пластилин"
(М.: АСТ, 2001) - он составлен из произведений
лауреатов и почти лауреатов премии "Дебют"
имени Ольги Славниковой.
Хороши, и даже очень, рассказы Данилы Давыдова.
Решение моего дела все откладывалось и
откладывалось, и я собрался наконец лично
отправиться в суд.
Этот именно текст ("Чаепитие" -
замечательное название!) слишком отдает Кафкой
(роман "Процесс"), которого, впрочем, я люблю.
Но тут несколько исправленный Кафка. Дело
решается мгновенно. Хотя как, мы не узнаем. Этого
и не надо. Главное - проза! Ясная, точная.
И два просто шедевра - "Избирательная
память" и "Плод раздумий".
В одной из комнат существует или по крайней
мере до памятного дня существовала жизнь. На
редкость однозначные сведения дают мне право
делать далеко идущие выводы.
Скромность украшает протоколиста!
И не будем делать замечаний к этому протоколу. В
одной из книг существует или по крайней мере до
какого-нибудь дня Х существовала жизнь,
превращенная в слова...
Что касается эктремальной прозы и драматургии
(мы же хотели реальной реальности!), с которой
можно встретиться в "Пластилине", то лично я
не всегда могу отличить крутые пороты бытия от
крутых поворотов, на которых заносятся новые
писатели.Не всегда понимаю, когда они просто
описывают явление, а когда его пропагандируют.
Для меня не факт, что эти тексты идеологически
нейтральны. Признаться, опасаюсь я таких
приколов! И уж позвольте мне остаться при моих
сомнениях...
Подведены итоги конкурса на лучший рассказ имени
Юрия Казакова. Лауреатом стал (посмертно) Виктор
Астафьев. Узнав об этом, я пожалел, что нигде не
опубликовал своевременно своего предсказзания о
том, что так и будет. Отдавая должное памяти
великого писателя, хочу однако сказать, что
премия была бы более точной шкалой состояния
жанра, если бы оценивала труд именно новых
рассказчиков, а не короткие тексты романистов. Ну
те, что не поместились в эпопеи.
Хотя не мной затеяно это состязание, и не мне,
стало быть, оценивать по гамбургскому счету
результат. |