_ _|__  в кабинет             | ||               
                     |       ___                  | ||               
           _|___            |_|_|        _|___    |_||               
              |             | | |           |     | ||               
                            |_|_|                 | ||               
                  ____             осмотреться    |_||               
                    |                  ---->      | \ \              
__________________________________________________|__________________
                                                                     

Был я тут как-то на собрании писателей Республики Башкортостан. Там на трех языках - русском, татарском и башкирском - рассказывали про великие достижения тутошней литературы. Башкирские писатели написали за отчетный период много исторических романов, но надо бы еще больше.
Ощущение некой нереальности происходящего не оставляло меня до того момента, пока я не столкнулся в кулуарах с поэтом Владимиром Денисовым, который тут же преподнес мне собственный сборник под названием "Земная пядь" (Уфа: "Китап", 2001). Я открыл его и прочитал такие вот крепкие стихи:

Он бил ее не то чтоб слабо,
Не то чтоб сильно, но уж так,
Что по двери сползала баба,
Держась рукою за косяк.

Далее из текста выясняется, что бить ее было за что - в послевоенные (конечно) года она любимого солдата на месяц перестала ждать.
Еще я прочитал в этой книжке:

Двадцатый век уходит от меня,
Уходит, проклиная и виня.
Обиженно, как будто человек,
Уходит от меня двадцатый век.

Мда. Как говорил Козьма Прутков, уходя - уходи.
Однако же сколь реален этот пафос. Не то чтоб слабо, не то чтоб сильно... И зачем вообще нужна поэзия?

В журнале "Новый мир искусства", 2001, № 6, прочитал:

Авангард, основным содержанием которого, я убежден, является переживание границы и речь о ней, много чего придумал про границу между словом и рисунком, и напряжение между ними было одной из его движущих сил. Здесь "проектов" не счесть. и о них много и хорошо написано - Харджиевым например.

Удивительно вовсе не то, что арьергард тоже переживает границу, тоже ведет речь о ней, путая времена по обе стороны от демаркационной линии. Удивительна его всесокрушающая уверенность в том, что он - зорче, точнее. На самом деле - зорче одно лишь сердце пограничного пса Мухтара. И хватит об этом.

Утешает "Вавилон" Дмитрия Кузьмина. Вот недавно появилась там очередная подборка стихов Елены Шварц. Ее (героини?) православное язычество, ее (персонажа?) христианская безбожность адекватно воплощены в текстах. Например:

Я так люблю огонь,
Что я его целую,
Тянусь к нему рукой
И мою в нем лицо,
Раз духи нежные
Живут в нем, как в бутоне,
И тонких сил
Вокруг него кольцо.
Ведь это дом их,
Скорлупа, отрада,
А все другое
Слишком грубо им.

Нужны ли тут комментарии? Процесс горения есть процесс жизни.
А стихотворение называется - "Поминальная свеча". И совмещение полюсов здесь очень верное, хотя и опасное. Но существование в искусстве - всегда опасно.

Есть существа, чьи сны - молитва.
Едва заснут - бегут всё выше,
И горячо и быстро Имя
Господне говорят в подушку,
И просыпаются внезапно,
Твердя - Спаситель, Элохим.

А днем у них глаза пустые,
Слова неверней тонкой тени,
Все дни их - вычет. Ночи ждут,
Едва ли зная - что простые
Своих монахи сновидений.

Вот, я же говорил. Монахи сновидений!.. Ну кто еще так обозначил разрыв (в слиянии, в единстве) между фанатчной верой и отсутствием всякого духовного чувства? Думается, Елена Шварц одинока в своем умении. Точнее - в знании, которое чрезвычайно мучительно. Но - необходимо в этой системе художественных координат.
Кстати, в том же журнале "НоМИ", только в пятом номере - подборка материалов о художнике Михаиле Шварцмане, пытавшемся преодолеть границу между изобразительными и словесными образами. И к ней - цитата из Елены Шварц, сказавшей о Шварцмане:

Мастеру удалось выработать особенную технику, благодаря чему поверхность его картин кажется драгоценно-каменистой, глубокой, ветящейся изнутри. Они создают особое пространство, настолько сообое, что, вглядываясь в них, теряешь представление об окружающем тебя мире.

Не буду остановливаться на созвучии фамилий - художника и поэта.
Просто, мне кажется, то, что Шварц пишет о картинах Шварцмана, можно отнести к ее стихам. Только надо добавить: потеря представления об окружающем тебя мире - есть углубление знаний о нем.
Быт выводится на бытийный уровень.
Слово, достигая высот изобразительности, заливает пространство цветным светом, который невозможно погасить.
Что касается дилеммы "авангард - арьергард", то в отличие от писателей, горюющих о нехватке исторических романов, для Шварц проблемы не существует.
Она - сама по себе.
И даже текст и картинка, которую можно увидеть и услышать, существуют хоть и вместе, но сами по себе, не желая ни отлепляться друг от друга, ни подчиняться каким-то отдельным законам перспективы- бесперспективности. Эстетические приличия более чем соблюдены и - более чем нарушены. Это - симфонический подход. И он важен всегда, даже если в стихотворении только 11 строк.