| Запись двенадцатая: ТРЕТЬЕГО АПРЕЛЯ Посетил я на днях веб-сайт Михаила
Эпштейна и компании под названием "Веер будущностей" . Там,
в частности, публикуется сочинение Бориса Мельца
под названием "У русского языка нет
будущего". Г-н Мельц сравнивает русский с
английским, в котором, например, есть слово user (а
по-русски длинно и нескладно - пользователь) и
констатирует, что наш родной язык обречен.
Русский язык был хорош для средневекового,
феодального общества, когда разговор шел о
каких-то конкретных вещах: о растениях, животных,
домашней утвари, семейной жизни, простых
ремеслах. Но для выражения идей русский плохо
приспособлен, тяжело ворочает отвлеченными
понятиями. По науке или искусству мне гораздо
легче понимать английские тексты, чем
русские. Хотя и приходится смотреть в словарь, но
ясно, что хочет сказать автор. А по-русски все
слова, вроде, знаешь, но соединяются они с трудом,
и в результате смысл по дороге теряешь. Чтобы
соединить два слова в русском, какие нужны
усилия! Тут и согласование по роду, числу и
падежу, и глагольное управление. Весь труд уходит
на синтаксис и морфологию, а на семантику уже не
остается времени. Русский рад, когда ему удается
как-то слова вместе составить по правилам, а что
они значат - это уже дело второе.
Аргументация, конечно, весьма уязвимая, но на
мысли некоторые наводит. Про то, например, что да
будь я и негром преклонных годов... За то, скажем,
что на этом языке Пушкин писал или Эпштейн
творит.
Понимаю, что несерьезные все это доводы. Уж
больно трудно произносится - пользователь! И
опять же Explorer как на язык наших осин переведешь!
Вот по-английски как напишут - только в словарь
глянешь, и сразу все ясно делается.
Последнее рассуждение мне и представляется
самым убедительным доводом в пользу
отечественной речи - устной и письменной. Русская
нетехнологичность, то есть многозначность,
обильные оттенки смыслов - это наше национальное
достояние. Наши слова - наше богатство. Русский
язык труден, потому что богат значениями, отсюда,
с одной стороны, склонность русских к метафизике,
а с другой стороны, наша любовь к спорам без сна и
покоя. Любой научный и ненаучный диспут - спор о
терминах. Русский язык оставляет место для
словобразовательного творчества, а это уже
искусство. И, конечно, недостаточное владение
словарным запасом делает общение на этом языке
затруднительным (весь труд, стало быть, уходит на
синтаксис и морфологию), ибо правила, правила!!! Но
прелесть российской речи как раз в том и
заключается, что владеющий ею волен создавать
свои. Наш язык более всего приспособлен для
литературы, а не, увы, для технологии...
И все это подтверждают обильные попытки
упростить (выхолостить?) грамматику (а ведь в ней
как раз и заключается смысл, она вносит в речь
бОльшую определеность!). Не то чтобы я не буду
есть огурцей, не то чтобы не стану прыгать с парашутом...
При всех сложностях нашего родного языка, в нем
аккумулируется причудливый опыт именно
российских отношений. Тиха украинская ночь -
не то же самое, по ночам на Украине обычно тихо.
Выдь на Волгу не равно по смыслу пойдем
погулять вдоль речки... И зачем тут
доказательства?
Что касается феодализма, то русский его вариант,
как известно, сильно отличался от
англо-саксонского. И это исторический факт. У
русского языка большое будущее. И отсутствие в
родной речи эквивалента слова дилер тут
мало что меняет. Будут дилеры, будет и слово. А
будет слово, будет и литература. И технологи
найдут, на каком языке западный опыт перенимать.
Вот такой, по-моему, веер. |